Встречи в Новом городке

Не так давно я рассказывала о француженке Мари Клэр, которая переехала в Самару на постоянное место жительства вместе со всем семейством Убэ́р - братом Фредериком и родителями. На днях мне удалось побывать в Новом городке, в гостях у Фреда и его семьи. Фредерик, имея высшее музыкальное образование, был частым гостем французских музыкальных фестивалей, но это не помешало ему переехать в Россию и уже здесь – начать всё сначала.
A propos: из всех других российских городов Самара была выбрана именно благодаря Фреду, который приезжал в наш город по приглашению кафедры музыкального образования СГСПУ. Правда, с самого начала семья Убэ́р стремились жить за городом.
Фрэд выбрал для себя Новый городок, коттеджный поселок в окрестностях Красного Яра, рядом с речкой Хорошенькой.
Всю дорогу, пока мы ехали от Красного Яра, где нас встретил Фрэд, за окнами машины простиралась бесконечная заснеженная равнина с мерцающим в снежной дымке лесом . «Ну, где вы еще такой простор увидите», отвечал нам Фрэд на вопросы об оставленных им красотах Южной Франции. Мы смотрели вокруг: простор, как простор.
Тем временем машина подъехала к двухэтажному дому, у крыльца стоял гвалт с веселым лаем и детскими голосами. Попив чаю с хрустящим домашним хлебом, мы отправились на прогулку по усадьбе. Где-то далеко маячит забор, а на новом небе нового года едва проступает оранжевый свет зимнего солнца, застрявшего в древесных кронах. Старший сын Фрэда, Люк, отворяет калитку, и мы видим белоснежных существ с длинной густой шерстью, непривычно ушастых - и не сразу понимаем, что это козы. Но не простые, а нубийские. Они осторожно берут из моих рук «корм»: сушеную папайю. (Потом, правда, выяснилось, что у коз - жесткий режим питания, где предусмотрены только рожь, люцерна, бобовые и арахисовое сено – и все это строго по расписанию). Пока козы колготились вокруг нас, мы еще немного послушали птиц, и направились в дом, где была кутерьма, бегали дети. Нас снова ждали сюрпризы, и главным, конечно, был концерт, где Фредерик играл на большом симфоническом контрабасе, его жена Люси – на укулеле ( гавайской гитаре) а на ударных – Люк. Вокальные импровизации исполняли все вместе.
Среди всего этого веселья было почти невозможно разговаривать, и все же Фрэд рассказал мне, что поначалу, когда он строил дом, где почти всё делал сам, очень не хватало общения, людского внимания, с которым - не так страшно, или не так трудно. Русского он тогда не знал, а между тем в семье родился четвертый сын, и надо было на что-то жить. Я слушала и думала, что все эти скла́дные истории про иностранцев в России, конечно, бывают только в кино. В жизни же всё очень непросто. Но, скорее всего, дело в том, что Фрэд не ждал никаких чудес, как и не ждал особого отношения к себе. Он просто брался за всякую работу, сохраняя при этом открытость и дружелюбие. Поэтому друзья и знакомые, в конце концов, нашлись сами.
И, пожалуй, самым удивительным тем вечером была не плотницкая коллекция Фреда , не просторный и красивый дом, не чудеса животноводства или музыкальные импровизации. А улыбка – улыбка человека, который так и не сумел стать стопроцентно взрослым. И всё еще, по-прежнему - счастлив