• /
  • Стихи участников конкурса

Стихи участников конкурса

                                                      ИТОГИ ПОЭТИЧЕСКОГО КОНКУРСА:

Победителями  конкурса альманаха "Черные дыры букв"  в номинации "Поэзия":по сумме оценок экспертов и читателей стали:


1 место  -  Александр Фральцов,

2 место  -  Мария Пивоварова,

3 место  -  Роман Рубцов.

В читательском голосовании за лучшее стихотворение победили два стихотворения:
"Всё начинается одинаково" Анны Сафроновой, "Потрошил библиотеку" Сергея Матерковского.

(Подробнее об условиях  конкурса  см. рубрику  Навигатор)



Анна Сафронова (г.Самара)

Всё
начинается одинаково
и заканчивается
Одина
кого?
Никого
да на всякого.
Якова
или Петра
Стюарта, Елизаветы, Анны -
да и какого б ни короля/бога (Ра?).

Всё начинается с раны.

Странно
взбираться по столь хрупкой лестнице
лест(Ь)
(ПЬЯ)нице
Ницце?
Как бы сейчас не свалиться!
Ты же не хочешь больного на голову
спину
лопатки
пятки
Мужчину?
Или машину...? Нет, не на голову, а так.

В душе моей кавардак
шлак
Бряк!
Что-то разбилось.
Сердце? Да нееее
Кабы не любилось
Было бы проще
Мне.
Я бы не знала отчества
Не своего. Моё - Андреевна.
Как Овна, только -евна.
Не забудь.

Приходи ещё как-нибудь
возвращайся домой
слышишь? Будь.
мой


Сергей Матерковский (г. Рыбинск)

Потрошил
Библиотеку,
как патологоанатом
труп,
И за это часто
от родителей получал
втык,
С тех пор
мой девиз
прост и глуп:
Каждому зубу
по букве
и «я» на язык.

Пусть не вынес
из библиотеки
шляпу и власть,
Придающие
словам вес
и голосу гром,
Сам на таких умников
смеюсь в уме
всласть,
И по жизни иду
застенчивым дурачком.


По сумме экспертных оценок лучшими признаны стихотворения Александра Фральцова (г. Самара):


***
Намагничен газон,
ветер апокалиптичен.
Прогуливавший ИЗО
охотник не знает,
что лопочет фазан на птичьем.

Ель сломается,
истечёт смолой,
и смола вберёт времена, как губка.
Ты проснулся сегодня
и встал не с той
ноги, и откликнулся мир глубоко и гулко:

поредела листва,
полетели птицы
до пределов взгляда и за пределы, -
когда всё утихнет, считай раз-два,
и пускай, как наркотик, слова по телу -

потому что вселенная, говоря
между нами (читай -
между мной и мной же)
начинается там же, где мысль твоя,
бесконечно родясь из неё и множась. 
 

АДУГА
 
есть ли такой вопрос на какой ответ
есть ли такой ответ на какой такой
призма стеклянная расщепляет свет
на жёлтый зелёный красный и голубой

руки плывут и всё время впадает в тело
зёрна растут и касаются облаков
красное с жёлтым зелёным становятся белым-белым
и только синий как прежде такой каков

вот и качаются ветви и фредди-флюгер
голые ели чёрные провода
солнце на юге птицы на юге
и только все пробки сползлись сюда

я напишу письмо пусть его никто
я закажу цветы затем чтобы никуда
пальцем ударь в такт похлопай ртом
тому как из крана стучит вода

вот ты и рыба сперва удивляет хвост
сладко скользишь исчезая на глубине
и остаётся поверхность из лун и звёзд
жёлтых зеленых красных и голубых огне

 

   СТИХИ  УЧАСТНИКОВ ПОЭТИЧЕСКОГО КОНКУРСА,

                 ОТОБРАННЫЕ ДЛЯ ГОЛОСОВАНИЯ

Тексты имеют шифр, ясный только организаторам конкурса. Каждому тексту присваивается буква.

Группа в контакте - http://vk.com/club88924764

Текст E
***
Больше уже никогда никаких « с нами».
Лишь на подкорке мозга, тенями, снами,
Ржавыми, затонувшими кораблями
Составляем
Рельеф океанского дна.
Не напорись на подобные острые рифы,
Даже оставшись одна в пустыне подле Магриба,
Без воды и телефонного провода, слова, мифа,
Журчанья ручья, стука клавиш - пробел с делитом –
Я не проснусь – ты не снись.
Будут и дальше истории, анекдоты,
Байки, сплетни, словесные ямы, дзоты,
Где герои – комичные идиоты,
Принцы гамлеты, ринсвиды, дон-кихоты –
Про любовь и прочие не-свободы,
Про тебя, рассказанные не мной.
Я их все когда-нибудь прочитаю.
Ты – навряд ли. А впрочем, а впрочем – вдруг.
Ты была мне другом, а я же тебе – не знаю.
Как у Бродского – круг я.
Сотри же круг.

 

Текст F 
***
Отвратительный чтец, но буквы слагать могу,
Могу приказать идти – и они пойдут
От четверга к пятнице, с пятницы к четвергу,
По кругу – бегом, по радиусу – и вдоль,
За грань и за каждую параллель -
Пока не скажу им «Стой!»,
Пока не скажу «Не смей!» -
Будут переть назло любому врагу,
По воздуху, по воде и по льду.
Беспрекословные, как рыбы и как рабы,
Буквы и слоги, как старые сапоги,
Разношены и вбиты в земную гладь.
Глад до букв доводит до словаря,
До поисков новых, ещё неслыханных жертв,
До вулканьих, ещё не открытых жерл,
До ошалелого Эйяфьятлайокудль,
Голод буквенный гложет и гонит – в путь
Со знаменами голыми, наготой
Не прикрытой цензурой ни от, ни до,
Ибо в каждой «е» от греха до смеха
Слишком многое помнит о человеке,
Чтоб проехать мимо остовов
Изничтоженных временем,
Старых, забытых затёртых ятей,
Невозможно вырваться из объятий
Ферть и херь.
Каждая буква смотрит глазом щенячьим
И прицелом снайпера, точкой красной
Отмечает любую дверь.
Всё равно – распахиваю, так надо.
Открывать – природное волшебство.
Буквы пахнут пылью и шоколадом,
Летним дождиком, пороховым зарядом,
Где с абзаца - предсердия алым азом
Начинается суть всего.

Текст G 
***
Бездумно чешешь кудри.
Снова осень, за окнами сиеновая мгла,
Охряный мрак и в сумерки стекла
Ложится свет, рефлексом – неба просинь.
Отныне не родится больше зла,
Вокруг покой на сотни километров,
Закончены вопросы без ответов,
Отринуты за суетность дела.
Рагнарек или Дагор Дагоррат –
Кровать вселенной в хлебных крошках света.

Текст H 
***
Подушка одна, нас – два, куда же девать лишнего -
в простыни и одеяла?
я так долго к тебе
по обломкам горящим шла,
уже не надеялась, даже и не скучала,
не предъявила к тебе права.
Помнишь, по телевизору – про цунами,
про то, как волны слизывают цивилизационный слой,
а мы шли сквозь снег, кто-то ехал за нами,
и мир был просторный и золотой.
У тебя ещё были такие смешные руки,
и удивительные глаза пророка,
я говорила –
слова со скуки
скатывались с языка как с горки,
из них в итоге
вырастали целые эвересты,
куртки промокли, замерзли ноги,
остановившись в шаге от «если».
Или помнишь, сидели на тёмном пляже,
смотрели на небо и ждали закат луны,
солнце медленное выползало,
совершенное,
с неправильной стороны,
до вокзала не ездил ни один транспорт,
добирались пешком чрез чужие сны.
После, помнишь, ругались по телефону,
забываясь, кричали друг дружке по громкой связи,
что никогда, никогда иного
не повторится, а после «хватит!»
думали – чёрт возьми, как любовника прогоняю.
Так и кажется – знаю тебя сотни лет,
будто тянутся наши жизни из одной в другую,
целиком, как комета, через парад планет
пролетающая ревнует
их привязанность к звёздам и спутниковый комплект.
Знаешь, всё это – конечно, бред,
но скучать по тебе -
по чуду.

Текст I 
***
Мои ученицы пишут о кораблях,
о дальних странах, о проездных билетах,
о том, как с кем-то высоким и взрослым
уедут в лето
на просто так,
на вечность и второпях.
Мои студентки пишут о том, как вдруг
– распахнуться двери квартиры съёмной,
и всюду море,
и из окон слышатся чаек крики,
и вскоре, вскоре,
их мимо сессий уносит плавучий круг.
Мои ровесницы пишут о детях и о проблемах,
о размерах зарплаты и меряются мужьями,
подозревают, что где-то по-прежнему жарко летом,
медузы, водоросли, цЕпочки с якорями.
Мне же кажется – море, вот оно, трогай ножкой,
пробуй воду, прыгай с понтонов вниз,
я умею плавать – но только совсем немножко,
не потребность выжить,
так, рядовой каприз.
Всюду пляжи, смешные чужие люди,
взрослые и маленькие, сверху небо.
Бытовое, в общем, такое чудо.
Подвываю Бутусову –
«Я там не был».

 

Текст J 
***
У Пратчетта Смерть говорил Капслоком.
Вот, не смотря на разгулье нравов, сам-то по сути, тот еще прохиндей, кто-то рассыплет тебе на ладони ладан, кто-то будет смотреть лукаво, вынуждая – а ну-ка, давай-ка, любить людей. Завозмущаешься, - то еще предложенье! Жить не по лжи и прочее, выбитое на камнях. Поищите кого другого. Не перегораживайте движенье. Не смотрите в душу, даже в 3-d очках там ничего, только черные дыры кроты прогрызли. Может, притаилась парочка обнимающихся червей – а тебе в уши про то, как танцуют самбу медведи гризли, про феншуй и Виндоус. И тащат любить людей.
Упираешься. Носом в асфальт, проехали. Что, обязательно надо, чтобы содраны все ладони? Маленьких и крохотных, тех, кто еще в пробирке, кто не запланирован, кто щериться в телефоне, кто идет на работу, кто думает о политике, кто на кухне мешает варенье и чай – всех! – требует – не ненавидеть. Улыбаться, не проклинать. Любить их.
НА СВЕТУ ВСТРЕЧАЯ И В ТЕМНОТЕ.

Текст M 
***
Весть о пропаже тебя из всех
Общих каналов, систем, оценок,
Споров, делений на "нас и тех"
Не изменяет меня в лице, но
То ли земле придаёт наклон,
То ли у глаз отбирает навык
Фокуса. Взгляд под иным углом
Дату навек помещает справа,
к меньшей по цифрам себе самой,
точкой экстремума, вбитой в камень.
Весть говорит, что из нас с тобой
Я получаю в наследство память.
Корень печали - пугливый ум -
Мысль бесконечна и сим заразна
Свойством. А веры, как минимум, 
в завтра достаточно.
Гурт соблазнов.
Люди нежнеют, но вместе с тем
Возраст всегда готов обернуться
Мерой выносливости их тел.
А вот душа по другому курсу
Канет: как только, до этих пор
Имя имевший её бессменно
В сердце своём, бытовой разговор
В меньшем составе пройдёт. Наверно,
Это есть сущность любых смертей:
Все, чем ты был, приравнять к нулям
И, на вопрос "кто забыл быстрей?",
Нагло признаться себе "ну, я!"

Текст N
***
Всё закончилось. В окнах теперь весна,
В голове же - сплошной недосып, ведь сна
Нужно в сутки не меньше восьми часов,
Потому и часы словно гул чьих сов
Часто ухают в перепонках.
Мы старее на целую зиму. Шарф,
Отправляю как слепленный наспех шар в
Бесконечную лунку зимних вещей
В гардеробе, в одну ледяную щель,
Пусть на дне оседает стойко.
Достаю поскорей из своих тайников
Жажду теплой любви, да и был таков.
Я не дома теперь - городской мираж
Привлекает настолько, что весь мир аж
Рассыпает себя вдоль улиц.
В моём сердце весны - как и в том окне,
С недосыпом смирившись давно, я не
Фонтанирую счастьем, я в нём живу,
Ни к чему эти сны, раз всё - наяву,
А сова в часах - лучше куриц.

Текст O 
Адуга
есть ли такой вопрос на какой ответ
есть ли такой ответ на какой такой
призма стеклянная расщепляет свет
на жёлтый зелёный красный и голубой

руки плывут и всё время впадает в тело
зёрна растут и касаются облаков
красное с жёлтым зелёным становятся белым-белым
и только синий как прежде такой каков

вот и качаются ветви и фредди-флюгер
голые ели чёрные провода
солнце на юге птицы на юге
и только все пробки сползлись сюда

я напишу письмо пусть его никто
я закажу цветы затем чтобы никуда
пальцем ударь в такт похлопай ртом
тому как из крана стучит вода

вот ты и рыба сперва удивляет хвост
сладко скользишь исчезая на глубине
и остаётся поверхность из лун и звёзд
жёлтых зеленых красных и голубых огне

1



Текст Q 
Полупрозрачно

В стекле электрички своей я вижу
не леса обиженный край, отодвинутый от дороги
и не столбы, держащие провода,
стоящие близко к вагонам и оттого
имеющие скорость состава.

Я вижу вагон изнутри, а вернее -
его отраженье, его преломление
сквозь призму леса.
Седой человек, один на шести местах,
спиной ко мне, как и его отраженье
в окошке, как в зеркале - силуэт у окна -
точь-в-точь Пастернак
и трепещется лес в его контурах
призрачных, полупрозрачных.

Стоит взгляд повернуть - упираюсь в усталую спину -
от жизни, от неблагодарной работы.
В окне - Пастернак - вдохновенный и призрачный контур,
но вот
он потерялся, поскольку на той стороне
пронёсся навстречу состав,
и свет перестал проходить
и высвечивать профиль волшебный -
а в этот момент человек, что его создавал,
снял сумку и вышел в тамбур.

Промчался состав, человек ушёл,
но призрачный Пастернак, уже повернувшись,
смотрел на меня со стекла
и улыбался всё шире, и зубы его росли.
И там, в отражении, пассажиры
тянули к нему ладони.
Он откусывал пальцы и делался непрозрачным,
настоящим, знаете, Пастернаком.
А потом он подсел ко мне и сказал спасибо,
и спросил, как попасть в Москву.

Текст S 
*
Ты - 
жесткокрылое,
неуязвимое -
рассекаешь воздух
стрелой монгола.
Незаметно движешься по коре,

как волна по воде,
тигр за жертвой,
звезда сквозь космос,
песчинка на песке,
ветер в воздухе,
волосы через кожу,
снег под снегом,
луна за облаком,
солнце над рекой,

и внезапно появляешься перед носом,
словно метафора -
развёрнутая, распространённая до тошноты.

Разбег майского жука.
Предопределённое столкновение
лоб в лоб.

 

Текст U 
* * *
Ворону, в годах, разодрали собаки,
Народ после смены к трамваю бредёт,
Хочется водки, лихой пьяной драки,
Но дворник Сизиф неустанно метёт,
В центральном пруду крякают утки,
Решают: лететь или ждать до весны?
Дождь обещают четвёртые сутки,
Мужчина, с заначки, взял роз для жены,
Солнце в багровый окрасило кроны,
Лопает вискас заласканный кот,
Природа молчит. Не хватает вороны, 
Листья танцуют последний фокстрот.

Текст V 
***
Услышав свистящую дудочку,
попали с тобой на удочку
Ловца, Короля Крысиного,
живущего под осиной.

Той самой, которой у моря
свое серебрёное горе
на радость честному люду
поведал предатель Иуда.

Из веток её осиновых
колов настрогали. Сильное
от нечести, молвят, средство.
Тут главное - выискать сердце.

А сердце - игрушка хитрая,
не важно живой иль убитый ты,
под песню слащавой дудочки
оно попадётся на удочку.

Текст W
Тянь-Шяньский цикл
17 хокку, объединенные в одну хоккуэму

Летом прошлого года мы с женой и другом-альпинистом поехали в Алма-Ату, на ледник Туюксу (Северный Тянь-Шянь). Там я покорил свой первый четырехтысячник. Потом, из-за внутренней боязни работать в оборудование (которое, как я думал, меня не выдержит), мне запретили совершать дальнейшие восхождения. У меня было три дня полной свободы. Каждый день я в одиночку поднимался на высоту 3500-м (мы жили на 2400), сидел, кушал, и спускался обратно. Все это время, идя сперва вверх, потом вниз, я сочинял хокку. В итоге из них получилось нечто целое: один цикл или хоккуэма (одно хокку не вошло в этот цикл, но присутствует здесь).
I
Высоко идет
Гора, река и странник,
По пути к солнцу.
II
Злое солнышко
Отогнало мою тень.
Длинный сухой день.
III
Я и улитка,
Вдвоем ползем к вершине.
Смело отстаю.
IV
Пока созерцал
Полет листочка. Лопух.
День прекратился.
V
Брошу камень вниз,
Скала с силой подкинет.
Внизу так пусто.
VI
Солнце спряталось
За спасительный утес.
Прохлада воды.
VII
День молчания.
Столько мыслей! Жую сыр
Каша в голове.
Хокку, не вошедшее в цикл, но написанное тогда же.
Все мои фотки
Уложились в три строчки.
«Заменить карту?».
VIII
Устав нести вверх
Воду, решил всю выпить.
Легкий шаг. Жажда.
IX
Чуть слышно вода
Журчит меж камней. Дразнись,
Река уж близко.
X
Бабочка, куда
Мне идти на развилке?
Улетела прочь.
XI
Тишина вокруг,
Когда ты заблудился,
Всё громче кричит.
XII
Дважды пересёк
Реку. Потерялся сам,
Помогли птицы.
XIII
Дойти до конца
После блужданий в пути
Вдвойне приятно.
XIV
Солнце делает
Ледник на горе рекой,
Вечно холодной.
XV
Птица надо мной
Кружит, ждёт смерти. Свежо
От её тени.
XVI
Наедине с ней –
Спешит раздеться гора…
Кончилось лето.
XVII
Идя обратно,
Снова вижу бабочку.
На том же месте.

 

 

Текст Б 
#
Здесь рассвет у воды:
Снег расплёскивает свой бег.

Там швартуются вдалеке
Полотна невидимых рыб

Расстилаясь по берегу
Во внутренностях перемен

Здесь весенняя пыль
Разрушает потёртые льды.

И кружится по небу луна
Забывая разбитый завет.

И что там – на другом берегу
Устья рек направляют свет

 

Текст Г 
#
Серая птица плывёт
Передо мной –
Тихая заводь:

Проток лесной
По берегу
Местная наледь

Ломается на бегу
Линия – вдоль:
Чертит гавань

Выходит в ноль.
Ein Traum,
der in der Nahe.

Текст Ж 
#
Смыкаются челюсти
Льва:
Кораллы и точки на небе
От капелек
новых душ:
Прутья и ветки
разбросаны
по стеклу,
остаются – тут.
Осколки
Не попадают
в ногу.
Рассыплется дерево
в такт –
вот тебе лимонад
по дороге
в ад:
на закате
ласкается к тебе
вепрь:
смеётся
от холода:
мерз…nie
И дрожи
В зной или в рваные холода:
Падает синего мела тень
от доски
до заброшенных лун
через которые ты:
открываешь
рот.
О, Гуинплен:
ты замираешь –
вот оно лезвие
у губы:
делает
поворот.

 

 

Текст З
#
…я уходила
В полдень:
Залитый
Содроганием
Вечера:
Созданный –
Им же;
Смотри:
завёрнутый
В ничего –
Внутри
Иголка
Входит в продрогшую
До мастей
Замёрзшую кожу
шёлка.

А ты шёл
За ним.
Тот полдень: ты
По-прежнему
С ним:
Чтобы сквозь
Пройти –
Обращался
В пыль.
Чтобы рядом
Быть – обращался
Вспять.

Словно нежить.
Живёт, но не жил.

Потанцуй со мной,
Красный дым,
первые когти длиною
До метра:
Злобным утром –
Тобой разлинуй
Синь.

И оставь пару слов
На свободных
Линиях ветра.

Текст И 
#
Родина –
Это там
Где Альпы
Считаются
Местом
Встреч:

Место,
Где
Склоном
В Италии
Можно
Лечь –

И у виска
Ощутить
Надменного холода
Скальпель.

Текст Л 

Нет тепла
И ты ходишь
из угла в угол,
Как антарктидец
в своей антарктиде,
Наодевавшийся,
словно пугало,
Грозящий кулаком,
будто лично обидели,
Пьёшь водку,
закусываешь салатом,
Смотришь на звёзды
в окне
ночью,
На небо,
как жизнь,
полосатое,
И пересчитываешь
свои
одиночества.

Текст П

Потрошил
Библиотеку,
как патологоанатом
труп,
И за это часто
от родителей получал
втык,
С тех пор
мой девиз
прост и глуп:
Каждому зубу
по букве
и «я» на язык.

Пусть не вынес
из библиотеки
шляпу и власть,
Придающие
словам вес
и голосу гром,
Сам на таких умников
смеюсь в уме
всласть,
И по жизни иду
застенчивым дурачком.

 

 

 

Текст Ы 
* * *
этот город снова несётся мимо – и вскачь,
я устала пытаться за ним поспевать...
я сбегаю к чужим поездам: вереницами
вдаль уходят они. а мне бы – забыться
как отсталой
от стаи
птице.

эта музыка заглушает строки в моей груди.
завывает, мечется сердце: иди, не жди –
по аллее огней и плывущих зданий вокруг – лети:
этот мир чужой от моей близорукости...

и колёса продолжат на ухо сказки шептать:
безуспешно пытаюсь заполнить ими тетрадь,
просижу до утра оттого, что 
опять не спится:
необъятной вселенной немая частица
у окна.
я одна -
в столице.

Комментировать